Рассказ №1

     Будучи маленьким, тщедушным и сопливым дошкольником я регулярно отправлялся на лето в деревню к деду и бабушке. Они жили в небольшой деревеньке (домов 30 наверное) без малого восемьдесят лет, в доме, который достался деду от его отца. Дед на вид был старый, сгорбленный. ходил опираясь на самодельный костыль из черемухи, который по моим представлениям был ровесником деда. Даже в самую невыносимую жару дед спал на печке и носил валенки, курил самосад, который сам и выращивал на огороде. Кроме того он любил притвориться немощным, в то время как зимой ходил на лыжах на охоту чуть ли не каждый день, проходя до речки около 10 км., носил на плечах дубовые столбики на ремонт забора или глухим, когда бабушка начинала спрашивать куда "девается" самогонка из ее трехлитровой банки, которую она приготовила на "растирку".

     По выходным и праздникам дед, начистив старинные яловые сапоги до цвета переспелой сливы, надев коричневый потертый пиджак с орденами и медалями и непонятного фасона и цвета кепку "командировался" в сельпо размеренно опираясь на костыль из черемухи (и прихрамывая поочередно то на правую, то на леву ногу). Отоварившись четвертинкой "русской" водки и переговорив с каждым встречным дед к обеду возвращался домой. К этому времени бабушка истопила русскую печку и наварила щей (до сих пор вкуснее щей сваренных в печи ничего не пробовал). За обедом дед выпивал четвертинку и выходил на завалинку погреться на уходящем в закат солнышке, курил самокрутку, кряхтел и в задумчивости ковырял костылем дерн под ногами.

     Вечером набегавшись с друзьями я возвращался домой, под бдительным присмотром бабушки выпивал кружку топленого молока и забирался на печку к деду. Русская печка занимала чуть ли не половину дома, на ней можно было спать и вдоль и поперек, помимо этого с одной стороны к печи был приделан настил из досок - "палати", где хранились орехи и сушоные грибы, дедовский тулуп и бабушкино подвенечное платье, керосиновая лампа и множество других загадочных вещей, которые не пользуются повседневным спросом, но выкинуть которые хозяевам было жалко. Удобно развалившись на мешке с орехами я слушал дедовские рассказы. А дед умел рассказывать! Все его рассказы проносились перед впечатлительными детскими глазами как фильм. Старинный деревенский дом, как из сказки, с деревянным столом в кухне накрытым самотканной льняной скатертью, с запахами сушеных трав и грибов, с завыванием ветра в печной трубе и блаженным теплом от печки добовляли остроты восприятия его рассказов.

     В один из таких вечеров, когда в ночь разразилась настоящая летняя гроза с проливным дождем, молниями и громом, я сидел на печке с дедом и упрашивал его рассказать "страшную историю", прислушиваясь к шепоту бабушки, которая при каждом ударе грома в полудреме читала какую-то молитву. Электричество было отключено(такое нередко случалось в грозу), только свет керосиновой лампы, подвешенной на крюк в потолке, фантастическими бликами плавал по стенам кухни, бронзой отливая на ликах святых сурово взирающих из "красного угла".

     "Было енто еще до революции, на холме, что за деревней, стоял барский дом с конюшнями, амбарами и даже плотина своя была - берега пруда были выложены камнем, и часовенка своя была, с барской усыпальницей. Барин был хороший, крестьян не притеснял и лишнего не требовал. Того барина отец был человек военный и в свое время командовал сотней. То ли с войны добра привез, или как там было не знаю, только жили барья багато, наш нищий угол их так содержат не мог, хотя в селе (было оно раз в пять больше) и кожевенный промысел и кузнечный и бондарский умели, землеробы в зиму ходили в город на заработки. Хорошие были времена - спокойные, мой отец даже своих лошадей имел упряжку. В ту пору гувернеркой у них жила наша девка деревенская(данные называть не буду, хоте дед не скупился на подробности и потомки участников данной истории до сих пор живут в этой деревне). В гражданскую молодой барин погиб на войне, а старый барин умом тронулся - долго-долго из дома не выходил, народ уже подумал, что он руки на себя наложил, но тут по деревне пробежал слух, что у гувернерки мальченка появился. И на Пасу старый барин в церкву явился, в мундире да с орденами, при всех регалиях, мальчонку того крестить".

     Тут дед повернулся на бок и окончательно забыл дробить деревянными давилами лесные орехи, которыми исправно меня баловал все время рассказа. Из всего этого рассказа, не уловив сути и не поняв где нужно испугаться, я ничего не понял и стал теребить деда требуя продолжения.

Дед лениво повернулся и продолжил рассказ как будто и не засыпал(видимо это была проверка сплю ли я).

     "Потом революция случилась, когда пришли красные старый барин их на пороге встретил и в дом не пустил, говорят на пороге его и застрелили". Тут "проснулась" бабушка и начала ругаться на деда, что бы не молол чепуху на-ночь и не пугал ребенка и бес того ночь ужасная. Пять минут тишины и дед продолжает шепотом заговорщика максимально урезая рассказ-: " долго наши мужики не решались ходить в ту усадьбу, а времена тяжелые - кирпичика не достать, и вот решили разобрать часть часовни, которую еще не всю сломали(церковь к тому времени уже всю до основания разобрали - !!! Ох уж мне эта наша хозяйственность - серпом по ,,,!!!).

     Больше недели искали тех троих братьев, кто за кирпичом пошел. Один отыскался две недели спустя. Босиком, в одних штанах с растрепанными волосами он ходил по овсяному полю и искал крестик. Разум потерял парень, никого не узнавал и когда попытались разжать насмерть сжатую ладонь, то оказалось, что он сильнее пяти здоровых мужиков. Общими усилиями ладонь разжали а там лежали семь золотых монет царской чеканки.

Дед опять задремал и мне пришлось долго толкать его пятками в бок прежде чем он продолжил рассказ( к слову сказать дед даже в согнутом положении роста был приблизительно 180 см., а на фотографии где он в военной форме артиллериста бабушка ему почти по пояс).

     "Так вот, понаехало потом властей искать несметные сокровища - разворотили всю усадьбу, вход в часовню взорвали и уехали так ничего и не найдя. А кирпичи с той усадьбы так никто и не ворует, повелось с тех пор, что место то нехорошее, все, что от туда домой принесешь беду приносит. И лет тридцать назад пытался совхоз восстановить плотину барскую, вроде как скоту летний водопой сделать, да на следующую ночь плотину ту прорвало не известным способом и все сваи унесло".

"Дед а что же с сокровищами барскими, так и не нашли?"

"Как не нашли - натурально нашли"

Я так и подпрыгнул на мешке с орехами - :"КАК!!!"

"Несколько месяцев спустя в доме тех братьев, что за кирпичами ходили, отец их повесился в сарае. Приехали власти провели обыск и в давно не топленной печи, в чугунке, в таком же в котором бабушка щи варит, нашли какие то сокровища, даже клуб построили на эти деньги, что на окраине стоит."

"А что за крестик искал этот сумасшедший в поле?"

"Так это старая присказка - старый барин клад не отдаст пока крест внуков не найдет, он так и бродит ночью по своей усадьбе и ищет крестик, которым его крестили, судьбу его узнать хочет ..."

Проснулся я уже в кровати у бабушки, когда ярко светило солнце и с трудом припоминая дедовский рассказ я пытался понять на яву он был или во сне. К деду я долго приставал с просьбой повторить, но дед хмурил брови, сосредоточенно жевал самокрутку и откровенно делал удивленный взгляд делая вид, что не понимает о чем идет речь.

     С тех пор прошло двадцать пять лет. В очередной раз приезжая на дачу я решил пройтись по этой усадьбе. На этот монет она представляла собой руины фундамента плотно поросшие березняком и осинником. На том месте, где была(по словам деда часовня) зияла огромная воронка, плотно затянутая дерном. Раскапывая ее мы наткнулись на завал из обожженных кирпичей, выложенные природным камнем, похожим на мрамор, ступеньки уходящие в глубь и остатки арочного свода какого -то подземелья. Дальше разбирать завал не стали(видимо это была усыпальница). Поверху пройдя фундамент и "окрест" подняли много предметов, из бронзы, меди и серебра в среднем сохране(много предметов было оплавлено), но исключительной находкой были остатки жестяной коробки или металлической шкатулки с замком, в которой находились: золотой крест на золотой цепочке(судя по размерам мужской), остатки тонкой белой материи с кружевами(что-то вроде пеленки), маленький крестик фигурный деревянный или иконка(разобрать уже трудно, к тому же мы повредили коробку и содержимое когда раскапывали) на шнуре или нитке и икона с неизвестным образом, ну в очень дорогом окладе. Посоветовавшись с напарником решили отвезти короб и содержимое в церковь. Батюшка выслушав нас сказал - :"так было богу угодно"

Много лет спустя я вспоминаю эту нашу стопроцентную поездку и понимаю - дед был прав.

<Вперед>