Рассказ №6
На майские праздники, каждый год мы ездили в деревню. Первые дни вся семья помогала деду и бабушке закончить посевную на огороде. На девятое мая, дед наряжался в коричневый пиджак с орденами и медалями, бабушка доставала из сундука цветастый платок, подаренный дедом в незапамятном году и мы отправлялись в клуб на концерт. Впереди важно шагал дед, под руку с бабушкой. Он поминутно поводил плечами, стараясь приосанится и выпрямить согнутую годами и тяжелой работой спину. Бабушка, враз помолодевшая, стреляла на деда озорными глазами и смущенно вытирала губы концами платка.
Вечером за столом бабушка пела сильным, приятным грудным голосом старинные песни, которые я потом никогда больше не слышал. Мама ей подпевала, а дед жмурился как кот, подтягивая длинные и плавные припевы. Когда дед вышел на завалинку я попросил его рассказать про войну.
"Война это беда общая и каждой хаты в отдельности. У моего деда было три сына. Старший обженился и привел в отцовский дом молодую жену. Свадьба крестьянская-осенняя была веселой, невестка пришлась по душе родителям-всем в достатке ее бог наградил. Год спустя первенец у них народился, но не прижился. А не за долгим война началась. Проводил дед троих сынов на фронт. Не успели односельчане проводы забыть как уже известия пришли почти в каждую хату. Полк сразу на фронт отправили и деду одно за другим пришли три известия, что двое сынов на фронте погибли, а старший сгинул без вести. В хату, как хромая волчица, заскочила беда и ощетинилась из каждого угла, напоила все вокруг приторным запахом смерти. Дед в отличии от бабушки не проронил ни слезинки. Вернувшись из церкви, где заказал панихиды, он три дня пролежал на кровати, а на четвертый день вышел в горницу весь белый, как лунь, перекошенный на праву сторону: приволакивал ногу, в руку ложку взять не мог и правую сторону лица не чувствовал.
Невестка за эти дни спала с лица, осунулась, поблекла ее красота, как утренняя роса высыхает под первыми лучами солнца, истончается аромат сорванного цветка. Все время молчала глядя в окно. В ту пору по дороге много ходило богомольцев. Они стучались в первые попавшиеся хаты и никто не отказывал в ночлеге и куске хлеба странникам.
Как то в закатных сумерках невестка увидела, что на тропинке, напротив дома стоит старушка в черном одеянии, опирается на палку и смотрит в окно. Собрала невестка в узелок харчей деревенских и вышла к старушке. Та в черный платок закутанную голову опустила и говорит-:"за харчи спаси бог, а муж твой живой - в госпитале лежит, в скорости домой собирается". Старушка посмотрела на невестку и продолжила -:"Ты себя береги, скоро сына принесешь. Крестить его будешь "Иваном", и этот крестик ему повесишь". С этими словами она протянула простенький медный крестик на серенькой нитке. Затем попросила напиться, когда невестка вернулась, то старушки той уже не было. На тропинке остался лежать узелок с харчами. Невестка вернулась в хату, проходя мимо, заглянула в зеркало и узнала в своем отражении лицо той старушки.
Через месяц неожиданно вернулся старший сын, комисованный по ранениям, но живой и без увечий. Дед трясущимися руками теребил его за форму, на которой красовались награды, и не сдерживал мутных слез, а другой рукой гладил бабушку, которая обняв сына не могла отпустить его ни на минуту. Как старое дерево сломанное грозой и бурей, по весне пускает молодые, живучие побеги, так и дед воспрял, окреп и заинтересовался, сильно запущенным хозяйством. Как голубиное гнездо под застрехой, в хате неожиданно поселилось маленькое человеческое счастье. В положенный срок невестка принесла сына, которого крестили "Иваном". Дед расстегнул ворот рубашки и достал простенький медный крестик на серой обтрепанной нитке. "С детства, сколько себя помню, его ношу!"
Рассказ №7
Вернувшись как-то позже обычного домой, я справедливого полагал, что мне порядочно влетит, но мое появление вызвало шок. Бабушка застыла посередине комнаты с подойником парного молока, а дед поднявшийся со стула, и уже начавший было отчитывать меня, замолчал на полуслове и медленно опустился обратно на стул. Ну и удивляться было чему - в моих волосах плотно переплелись репейник, прошлогодние серые и свежие нежно-зеленого цвета колючки лопуха, от этого волосы стали похожими на каракулевую шапку невиданного фасона. Лицо, руки и ноги были в царапинах, синяках и ссадинах, красных волдырях от ожогов крапивы, покрытых сверху толстым слоем еще свежей, а местами уже засохшей до растрескивающейся корки коричневой грязи. Футболка, шорты и сандали были ярко-салатового цвета от сока свежей травы. Губы и язык от спелых ягод черемухи были черно-синего цвета. К тому же я несколько раз наступил в каровью лепеху, так что запах навозной кучи, плотный и почти осязаемый, окружал меня несмотря на то, что перед домом я старательно вытер сандали об траву.
Спустя два часа вымытый и вычесанный, с ног до головы залитый зеленкой, выслушав весь запас педагогических бесед, я сидел за столом с кружкой парного молока. Дед сидел на против с газетой и поверх очков, которые каким-то чудом удерживались у него на кончике носа, внимательно смотрел на меня. Я беспрестанно ерзал и старался почесать все тело разом, огнем горевшее от крапивы, и рассказывал как мы с соседским мальчишкой и закадычным другом - Серегой искали лешего. Далеко от дома нас еще не пускали, а поблизости страшнее места мы не знали, поэтому решили, что леший живет обязательно в овраге. Овраг был не глубоким, на его дне узенькой лентой бежал ручеек. Берега оврага густо заросли черемухой и ивняком. Их ветви туго переплелись с огромной, сочной крапивой, лапухами и репейником. В эту непролазную стену, как тунели уходили тропинки, из года в год протоптанные деревенским стадом. В самую невыносимую жару на дне оврага было прохладно, сыро и сумрачно - лучшего места для лешего и не придумаешь(по нашим прикидкам). По дедовским сказкам выходило, что он совсем не страшный - живет себе в лесу хозяин(в его существовании мы не сомневались), такой же обыкновенный как кот или корова. В злодействах по отношению к добрым людям он замечен не был, даже наоборот - может поляну грибов указать, от волков и медведей уберечь, дорогу указать если заблудился, так чего же его боятся, ведь мы хотели только посмотреть на него.
- "Дед мы облазили всю крапиву перед оврагом и спустились к ручью, прошли весь овраг вдоль и поперек - лешего не нашли! Если бы он там был мы бы его обязательно встретили. Может он ушел куда? В твоих сказках люди его видят, слышат-почему он нам не показался?"
Дед отложил газету, очки и забрался на печку. Чувствуя, что разговор не окончен я следовал за ним по пятам.
- "А зачем вам показываться. Ты думаешь у него других забот-делов нету? Ему не до игр, весь лес на его попечении, нужно везде быть - все знать."
- "Дед, а как он выглядит?"
- "По всякому - кому-как привидеться: кому пнем или валежиной, кому зверушкой лесной, кому туманом, а кому и человеком. Только разговаривать он не умеет, звукам лесным подражает или смеется.
Мамка мне рассказывала эту историю. Раз пошла ребетня деревенская за грибами. Далеко в лес зашли, много грибов собрали и вот трое вышли на лесную полянку, на берегу крутого оврага, усыпанную грибами и лицом к лицу столкнулись с двумя волками. Они перепугались так, что речь потеряли и ноги отнялись. А матерый аскалился, подобрался весь, к земле пригнулся как пружина свернутая, еще секунда и бросится.
Волчица с правой стороны обходит, крадется в лесной траве, в глазах бледно-желтых голод лютый. Вдруг со спины холодком обдало, легкий туман с запахами болотными пополз по земле, окутывая ноги ребят, и направился к волкам. Волчица сразу отбежала к аврагу, хвост трусливо поджала, а матерый выпрямился в нерешительности, нагнул голову лобастую и отступает к оврагу, стараясь, чтобы туман его не коснулся. Затем решившись он стремительно перебежал в лево, пытаясь приблизится к ребятам, но туман пополз в его сторону. Волк сделал несколько шагов назад и присев на задние лапы приготовился к прыжку. Неожиданно они увидели мужика в рваненькой рубахе, линялых партах, босиком, который размахивая руками шел на волка и кричал сердито. Волки мелькнули как тени и скрылись в овраге. Мужик захохотал гулко, басовито(так смеются глухие не слыша своего голоса), повернулся к детям и махнул рукой, чтобы шли за ним. Они шли за мужиком, окруженные туманным кругом, клубившемся в траве. Казалось, что волки крадутся за ними, мелькая то справа, то слева, но приблизится к ним не могут. Провожатый оказался немой - на все вопросы мычал и улыбался. Неожиданно быстро они вышли на опушку леса, рядом с деревней. Мужик не прощаясь направился в лес и мгновенно пропал из вида. Туман за пределы леса не выполз, и растаял так же неожиданно, как и появился. Дома они рассказали о случившемся, родители решили, что они набрели на волчье логово. Потом дети пытались показать охотникам то место, но найти его так и не смогли.
- "Дед ну так значит он шороший -добрый ?!"
- "По всякому бывает. У нас в деревне мужичек жил, жадность его меры не знала. Хозяйство держать ему было лень - он охотой промышлял. Жалости к зверю никакой не знал, в лес ходил как огород - когда нужда придет. Бывало птица на яйцах сидит, а он утей связку тащит на продажу. Раз он на охоту отправился и не вернулся. Стали его искать. Нашли тушу забитой лосихи, наполовину разделанной, рядом лосенок молочный длинноногий и лопоухий бродил. От туши след вел к болоту. По дороге нашли котомку его, ружье, рубаху, сапог один в болоте увязнувший, а след его вел дальше в трясину. Расстояние между следами по полтора метра - видимо он бегом бежал прямо в трясину, на ходу бросая вещи свои и одежду. Что его туда погнало ума не приложу, ведь он эти места хорошо знал."
